Осень, осень, ты плачешь прохладными дождями. Твое нависшее серое небо – невостребованная грусть, которая за лето порядком поднакопилась, а теперь выплескивается в лужи под ногами…
В звучащие аккорды дождя вплетаются строчки Афанасия Фета:
Как грустны сумрачные дни
Беззвучной осени и хладной!
Такой истомой безотрадной
К нам в душу просятся они!
Но есть и дни, когда в крови
Золотолиственных уборов
Горящих осень ищет взоров
И знойных прихотей любви.
Молчит стыдливая печаль,
Лишь вызывающее слышно,
И, замирающей так пышно,
Ей ничего уже не жаль.
И все же, в веренице сезонов и межсезонья именно осень я люблю пылко и страстно. Люблю роскошь октябрьской листвы и кружение листопада; утренние задумчивые туманы, манящие таинственностью. Вступить и раствориться в его молочных реках, ощутить забвение и возродиться, проявляясь среди синевы, обрамленной золотом и окаймленной пурпуром и багрянцем…
А сумерки ноября?... Купающиеся в блеске звезды гаснут в зареве приближающегося восхода. Пламенеющее небо, не дожидаясь явления светила, вдруг скрывается за пологом сиреневой дымки, и воздух вокруг начинает дрожать как тысячи крылышек ночных мотыльков… Сиреневый туман сумерек – я видела его только в ноябре… Право, дивное зрелище!
Все еще будет. Пока середина сентября и на пороге – бабье лето…